Безгранична память народная: «Лица Победы»
Память о войне — это прежде всего память о людях: о тех, кто воевал, кто не вернулся из боя, кто держал в стране «второй фронт», работая для будущей победы. О тех кого уже нет с нами…
Сегодня наш рассказ о солдате из хутора Рябичев Василии Гавриловиче Алпатове, не раз делившемся с нами воспоминаниями о его фронтовых дорогах, потерях друзей, ранениях, — одним словом — обо всех- всех тяготах военного лихолетья, выпавших на его солдатскую долю.
В самом начале войны было ему только 17 лет. И вот таких же юнцов, как он, собирали в военкоматы, чтобы хотя бы на время дать в руки винтовки и научить стрелять по мишеням на курганах. Из хутора Холодного, где он родился и жил тогда, призвали для этих целей шестерых. Немцы уж во-всю наступали и были на подступах к Ростову.
После месячной учёбы молодых отправили по домам, а после — в Дубенцы на курсы трактористов. Шёл 1942 год — самый, пожалуй, тяжёлый для страны. После зимы начались новые яростные наступления немцев. Теперь уж ребят-земляков «забрали» по-настоящему. Из Холодного доставили на быках до станции Куберле. Там и зачитали приказ о призыве в армию.
Затем на открытых платформах повезли в Прохладный. Не доехав до Сальска, новобранцы попали под бомбёжку.
— Почуяли первый порох, — вспоминал Василий Гаврилович. — Увидели воочию смерть, ранения. Ранеными оказались ребята из Большовской.
До Прохладного им затем пришлось добираться самим. На всех станциях немцы бомбили. Добрались они туда только 19 июля.
Возраст — довольно юный. Время влюбляться, трудиться, радоваться жизни. Им же пришлось стать «взрослыми мужиками», за плечами которых страна, родной край и независимость народа. На свои плечи эти ребята взвалили непомерную ношу под названием «Война».
В Прохладном — 12 дней в «карантине». Часть, в которую их направили, базировалась в лесу. Сразу после «карантина» — в баню, а после одели всех в военную форму..
После распределения всех по частям, попал Василий Гаврилович вместе с земляками из Холодного, Большовки и Камышевки в артиллерию. Приставили их к знаменитым пушкам «сорокапяткам».
Хоть и невзрачное орудьице, а «шороху» на врага наводило — ого-го! Сразу же были приняты они в комсомол и стали комсомольским расчётом. Назвал нам своих боевых товарищей Василий Гаврилович: светлая память всем, кого нет среди них в живых. Воевал он вместе с боевыми товарищами — Иваном Фёдоровичем Щуповым (из Холодного), Николаем Агафоновым (из Большовской), Николаем Кутеповым (из Харьковской области), Ульяном Петровичем Сивяковым (из Камышовки) и Александром Михайловичем Синьковым.
Ну, а после — бои, бои, бои, начавшиеся от Орджоникидзе. Немцы оккупировали к тому времени многие города юга страны. А наши ребята постоянно на передовой, — вместе с пушкой-«сорокапяткой» на огневых позициях. Укрытия же одни — землянки, окопы, к тому же снег, мороз, дождь, слякоть, а главное — потеря друзей
— Однако, бывало так, что и хоронить не приходилось, — вспоминал Василий Гаврилович об одном из своих товарищей. — Так бедолага и остался он лежать в лесополосе, не захоронили мы его — невозможно было.
И вот такие, непомерно тяжёлые мысли, думы надо пронести до конца жизни.
С боями они шли весь ноябрь, декабрь, январь. Пройдя Грозный, освободив Ставрополь, отбивая станицы, дошли до НовоБатайска. И там уж так получилось, что вспоминать страшно. До сих пор остаётся в недоумении старый солдат. Немцы встретили их там танками и таким шквальным огнём, что сразу погибли человек 600 из пехоты. Земля была, буквально, устлана телами погибших солдат и офицеров. А они с пушками и лошадьми остались в чистом поле.
— Рядом расчёты побиты и пять танков движутся прямо на нас, — рассказывал Василий Гаврилович. — Я говорю своим ребятам: «Только не поднимайтесь. Лежите, не шевелясь». Одна наша пушка из всех осталась невредима. А на войне всё ж делается в мгновение. Лежим, а эти пять танков идут прямо на нашу пушку. И только то ли Богом дано, то ли судьба, но совсем рядом танки остановились. Ребята другие лежали в окопах. Окопы с ячейками, но не укрылись в них ребята. Немцы их всех и постреляли, а потом развернулись и ушли назад. Было это 5 февраля 1943 года. Наступление немецкое началось после обеда, а мы лежали, выжидая часов пять, до темноты, на морозе, на прокалённой им земле. Ночь спасает человека. Трое остались живы. Пушку пришлось бросить. А у артиллеристов задача — пушку брось, но «замок» вытащи. Собрали у погибших ребят документы и пошли разыскивать командиров, куда же теперь примкнуть нам. Сейчас вот почти каждую ночь вижу во сне эти танки, движущиеся прямо на нас. До сих пор воочию слышу лязг гусениц, подвывание двигателей, вижу фигуру командира экипажа вражеского танка, безбоязненно высунувшегося из башни по пояс и внимательно оглядывающего окрестности…
Солнце село. Идём, не зная куда. Навстречу взвод наших автоматчиков. «Ребята, где же передовая?» Наконец нашли «табор». Все, кто живы остались стекались туда. Показали нам командира. Майор по званию. Дали пушку другую. Утром в НовоБатайск…
А после с боями Азов, Обухово, казачьи станицы и хутора. Теперь уже — в наступление. 13 февраля 1943 года бой под Таганрогом. И там до июля. Готовилась Орловско-Курская операция. Перед одним из боёв наших ребят, в том числе и героя этого очерка приняли в партию — в бой они шли уже коммунистами. Василий Гаврилович, как наиболее опытный и обстрелянный, был назначен командиром орудия.
— Ребята гибли, на их место приходили другие, — вспоминает Василий Гаврилович. — В моём расчёте теперь были все разных национальностей: Саваньян — армянин, Заичко — украинец, Чухуа — грузин, мы — русские. Спрашивается: чего ж мы делим теперь? Попирая исконную народную дружбу, защищённую кровью таких вот пацанов.
На Мелитопольском направлении Василий Гаврилович вместе с Ульяном Петровичем Сивяковым были ранены. Бой был очень тяжёлым. Слепое осколочное ранение в грудь. Полевой госпиталь, а потом в Ростов. 14 февраля 1944 года это было. Ростов был уже освобождён. Шесть месяцев по госпиталям. Ну, а после — снова фронт. Теперь уже попал он в 39-ю дивизию, в 112-й гвардейский полк. Бои за Днепропетровск. Немцы ещё крепко держали свои позиции. И вторичное ранение — в голову. Операция прямо на передовой. До сих пор помнит он военных хирургов, делавших ему операцию. Четыре месяца пролежал он в госпитале в Москве.
После — 589-й батальон аэродромного обслуживания. До Дня Победы с ним он прошёл Смоленск, Литву, Латвию, Восточную Пруссию. Победу встретил в Кенигсберге. Узнали об этом перед рассветом. Радость была безмерная. За перечисленными мной фактами — уму непостижимые тяготы войны, постоянное напряжение и рядом шагающая смерть. Когда война закончилась, Василию Гавриловичу было-то всего — ничего — 22 года.
Таков вот наш герой. Был награждён В.Г. Алпатов орденом Отечественной войны I степени, медалями: «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За Победу над Германией». А после уже за мирный труд — орденом Трудового Красного Знамени. Да разве в наградах дело. Главное, что человек выстоял и несмотря ни на что остался человеком!
О. САФОНОВА
