Немецкий город Цвиккау, расположенный недалеко от Лейпцига, во время Великой Отечественной войны был развитым промышленным центром. На военных предприятиях города работали советские военнопленные и гражданское население, угнанное с захваченных территорий России.
Советские военнопленные находились в более жестких условиях, чем солдаты других стран. Они не получали зимнюю одежду, медицинскую помощь и использовались на самых тяжёлых работах. Положение гражданских лиц было ненамного лучше. Из-за непосильной работы, голода, издевательств гибель пленных стала делом обычным. Хоронили их там же, где они работали. Эксгумировать и перезахоронить останки стало возможным только после победы советских войск над фашистской Германией, в конце сороковых. На центральном мемориальном кладбище в г. Цвиккау покоятся 436 человек, из них 260 — военнопленные. На каждом памятнике из красного мрамора имена, фамилии, даты рождения и смерти. В их честь воздвигнут обелиск, на котором слова: «Вечная память героям, павшим за свободу и независимость Союза Советских Социалистических республик».
Полтора года назад Виктор Михайлович Горняков, член поискового отряда при Московском отделе Союза казаков побывал в г. Цвиккау на могиле своего деда. После этой поездки ему удалось отыскать многих родственников, похороненных на этом кладбище солдат. Большинство из них впервые узнало о месте захоронения своих близких людей. Виктор Михайлович сообщил нам, что здесь похоронен и наш земляк. Надпись на памятнике стоящем над могилой сообщает — Пригунов Георгий. Дата рождения 1911 год. Дата смерти — 1 сентября 1942 года. В списке захоронения информация идентична. Но не всё так просто. На этого человека существуют три карточки учёта военнопленного с лагерным номером 131.200. Из этих исторических документов видно, что рядовой 374 стрелкового полка попал в плен в августе 1941 года под Гомелем. Родом он из Ростовской области, Цимлянского района, хутор Епифанов. Как ближайшая родственница указывается Мария Михайловна, скорее всего, жена.
В августе 1941 года непростая ситуация сложилась в районе Гомеля. Гитлер принял решение направить войска, которые первоначально должны были вести наступление на Москву с Гомельского направления. Так как на стороне фашистской Германии было явное численное превосходство, командование рассчитывало на лёгкую победу. Однако, этого не случилось. На защиту родной земли вместе с регулярными советскими войсками встало народное ополчение. Бои шли жестокие и упорные, населённые пункты неоднократно переходили из рук в руки. 15 августа в полном окружении, восточнее Жлобино, оказались 5 наших стрелковых дивизий. Немецкое командование сообщало о взятии в плен в районе Жлобино, Рогачова, Гомеля 78 тыс. пленных. 17 августа после ожесточённых боев советскими войсками был оставлен Гомель, который достался фашистам дорогой ценой. Было убито и ранено 80 тыс. человек, уничтожено около 200 танков, несколько сот орудий, тысячи автомобилей, около 100 самолетов. Некоторые современные историки, наверняка, пытаясь принизить мужество советского солдата и героизм народного ополчения, засомневались в этих цифрах. Якобы, командование завысило потери германских войск. Но, кроме официальных данных, есть и другие, в которых приукрашивать реальность не имело смысла. Это письма тех, кто был непосредственным участником боёв под Гомелем. И если, как считается, письма наших солдат подвергались цензуре, то фашисты позволяли себе больше откровенности. Из письма фельдфебеля Штар жене в Мюнхен. «Вот мы и в Гомеле. Я говорю — «мы», подразумевая нашу роту. Десять дней назад нас было 138 человек. Сейчас нас осталась восемнадцать. Сегодня весь день бродили по Гомелю в надежде найти, что-нибудь для подарка тебе и для удовлетворения собственного голода. Увы! В городе ничего нет. Даже сады и те без яблок».
— Поиски родственников солдата с лагерным номером 131.200 осложняются тем, что во всех трёх карточках учёта значатся разные фамилии. В первой карточке — Прыгунов Георгий Пудович, во второй — Рыгунов Георгий Пудович, в третьей — Ригунов Георгий Пудович. В одной из карточек имеется фото и отпечаток пальца. Сомневаюсь, что немцы, славящиеся своим педантизмом, могли присвоить один и тот же лагерный номер трём разным людям. Более вероятно, что это либо ошибка переводчика, либо писаря, заполняющего карточки. А в Книге Памяти Ростовской области есть упоминание о пропавшем без вести капитане Прыгунове Георгии Ипполитовиче, 1911 года рождения. На то, чтобы, попав в плен, скрыть своё звание у офицера оснований было предостаточно. Попавшие в плен сразу же подвергались фильтрации. Коммунисты (многие советские офицеры были членами партии), евреи и комиссары сразу расстреливались. Так что, вполне возможно, несмотря на путаницу с фамилией и неясностью с отчеством, речь идёт об одном человеке, — говорит В.М. Горняков.
Существует и ещё одна проблема в деле уточнения фамилии и поиска родственников. Во время строительства Цимлянской ГЭС хутор Епифанов был затоплен, а жителей переселили в другие населённые пункты Цимлянского и Волгодонского районов.
Редакция газеты «Романовский вестник» и поисковый отряд будут благодарны читателям за любую информацию о фронтовике или его родственниках.
Н. Парфенова
