Свой воинский долг ветеран Великой Отечественной войны Сергей Петрович Ведерников исполнял на польско-украинской границе, вместе с другими пограничниками освобождал Западную Украину, воевал с бандами бандеровцев, защищал местных жителей от их произвола.
Родился Сергей Петрович Ведерников в феврале 1926 года в Марийской АССР в деревеньке Ахметово. Отец умер, когда ему было всего шесть лет. Героя нашего рассказа, двух его сестёр и брата воспитывала одна мать — поэтому жили бедновато. Чтобы помочь матери, Ведерников с десяти лет начал работать. Вначале пас коров, а немного повзрослев, отправился на лесоразработки.
В августе 1944 года, когда война уже близилась к концу, на призывные пункты страны пришли пацаны, испытавшие на себе все тяготы непосильной работы и голод. В семнадцать лет, взяв походный узелок, в который заботливые руки матери положили горбушку хлеба, надев новые лапти (а была зима) отправился юноша на призывной пункт.
137-й стрелковый полк, куда попал служить Сергей Петрович Ведерников, был сформирован в Марийской республике в 1944 году. Новобранцев погрузили в вагоны и отправили в сторону фронта. Ехали преимущественно ночью, когда немецкие самолёты меньше бомбили. И всё же эшелон несколько раз попадал под бомбёжку. Не доезжая 30 км до Харькова, поезд остановился. Солдаты набрали воды, получили пшённый концентрат, развели костры.
— Ребята остались готовить кашу, а я решил сходить на привокзальный базарчик. Иду, по сторонам глазею. Вижу: бабушка молоко продаёт, попросил угостить. Она протянула крынку, со словами: «Пей, сынок». И вдруг взрыв. Взрывной волной нас сбило с ног. Вскочил, и, забыв про молоко, побежал к своим. А в воздухе летали части тел и котелки с кашей…. Погибло тогда 30 человек, — вспоминал Сергей Петрович своё первое боевое крещение.
— Мы рвались на фронт, но генерал Рокоссовский заявил, что с такими сопляками он на Берлин не пойдёт. И остались мы в Западной Украине, охранять границу с Польшей, — рассказывал ветеран.
Граница проходила по реке Западный Буг. Боевая задача была поставлена чётко и ясно: закрыть границу с Польшей. Но закрывать особо было нечего. Границу ещё предстояло создать. Народ беспрепятственно переходил с одного берега реки на другой и обратно. Зимой — по льду, летом — по мосту.
Шестьдесят пограничников 9-й заставы, расположенной недалеко от хутора Миловень поселились в сараях сбежавшего польского пана. На во-оружении — винтовки, гранаты и пулемёт. Разделительную полосу пропахали плугами на лошадях, одолженных у хуторян. Двенадцать человек выдвинулись к мосту и перекрыли движение. А с одной и другой стороны уже собралась толпа, человек в сто, жаждущих пересечь границу. Двенадцать молоденьких бойцов для такой толпы серьёзной преградой не являлись, но ручной пулемёт в руках Ведерникова внушал уважение и представлял весомый аргумент в деле охраны границы.
— К обеду приехал на машине подполковник Налетов. Остановился на середине моста, влез на капот и сказал: «Граница отныне и навеки закрыта на замок. Сейчас все желающие могут пересечь её в последний раз», — вспоминал Сергей Петрович.
Границу закрыли, но желающих пересечь её нелегально и в ту и другую сторону не убавилось. Среди них были и враги. Пограничники ставили против нарушителей самодельные ловушки. Например, была такая: сигнальная ракета крепилась между двух дощечек, к одной привязывалась проволока и маскировалась на местности. Нарушитель задевал проволоку, дощечка ударяла по ракете и та взмывала в небо. После команды: «Застава в ружьё!» — пограничники вскакивали с соломенных тюфяков, сунув босые ноги в ботинки (наворачивать обмотки времени не было) и бежали обезвреживать врага. И так до пяти раз за ночь. Бывало, что «нарушителем» оказывался заяц или кабан.
— Расслабиться не удавалось ни на минуту. Со стороны Польши границу стремились перейти дезертиры, мирное население, шпионы, а в тылу бесчинствовали банды бандеровцев. Справиться с ними было тяжелее всего. Мы по лесам с картой и компасом, а они знали каждую тропиночку наизусть. Местное население боялось выдавать их схроны, они не щадили даже мирных жителей, — вспоминал Сергей Петрович.
Сергей Петрович всегда говорил, что главная черта пограничника — подозрительность, строгая бдительность и чёткое исполнение правил охраны границы. Однажды был задержан боец, который утверждал, что возвращается из госпиталя, ищет свою часть, расположенную где-то рядом. О ранах красноречиво говорили окровавленные бинты, да и документы были в порядке. И всё же подозрительность не позволила поверить ни словам, ни документам, ни бинтам в крови. Позвали санитара, который снял повязки, а под ними ни одной царапины.
В другой раз наряду, в составе рядового Ведерникова, кинолога Кротова с овчаркой Диком подозрительным показалось темнеющее на середине реки, покрытой льдом, пятно. Вода в реке замерзала в форме корыта, на дне которого и надеялся укрыться нарушитель. Ещё не зная, есть ли кто впереди, кинолог отпустил 32-х метровый поводок овчарки. Следом за собакой помчались пограничники.
— Дика, вцепившегося в нарушителя мы оттащили. Скрутив нарушителя, начали расспрашивать, а он только мычит: немой, вроде. Доставили к начальству. Мы так и не узнали кого задержали, но, по-видимому, важную шишку. Мне дали месячный отпуск домой, а Кротову — именные часы. Так у нас на заставе появились часы. До этого на охрану государственной границы мы заступали по солнышку, по пению птиц. Защебетала такая-то пичуга, значит время — восемь, другая — десять, — вспоминал Сергей Петрович.
Рассказывал пограничник впоследствии и о самом запомнившемся нарушителе, которого он задержал.
— С одним из нарушителей, вернее нарушительницей мне хотелось бы встретиться до сих пор. На разделительной полосе я задержал молодую женщину с ребёнком. Она объяснила, что вышла замуж за поляка, но жить в другом государстве не хочет и возвращается домой в соседнее село. Очень просила отпустить. Но служба… Отвёл её к начальству. После выяснения обстоятельств, приказали мне проводить её с село и уточнить, действительно ли она там проживала. Девушка не обманула. Сила любви к Родине, заставила её отказаться от личного счастья, — был убеждён Сергей Петрович.
Шесть с половиной лет охранял границу Сергей Петрович Ведерников и боролся с бендеровцами, и нарушителей за это время было предостаточно. Как он сам признавался — «прикипело сердце к за-ставе» Демобилизовался Ведерников в 1950 году.
— Нас некому было сменить, поэтому служили так долго. А задача у нас была одна — беречь государственную границу, как святыню. Может, и покажутся кому-то эти слова высокопарными, но мы были готовы ради выполнения поставленной задачи пожертвовать жизнью. Так нас воспитывали, — говорил Сергей Петрович.
И его слова подкреплены наградами Родины: орденом Отечественной войны, За победу над Германией, орденом Жукова.
В родной деревне, куда вернулся бравый пограничник после демобилизации, было пусто — многие жители разъехались, кто куда.
— Всё было разрушено. Не во что было обуться, одеться. Встречали меня мать и сёстры. Брат погиб в первые дни войны. Было трудно, но со временем жизнь начала налаживаться, входить в обычную колею. Время, как известно, лечит любые раны, нужно было думать о будущем, восстанавливать хозяйство. Я устроился на работу на военный завод, женился, но неудачно — брак распался и я подался на Дон. Два года трудился на шахте, но понял, что не моё это. Душа просила вольного неба над головой. Так я очутился в нашем районе. И могу сказать, что здесь я обрёл вторую Родину. Был я трактористом, комбайнёром, одним словом — хлебопашцем, — рассказывал Сергей Петрович.
В 1973 году Ведерников был признан одним из лучших механизаторов Страды — 73 в районе. Наладилась и личная жизнь.
— Посоветовали мне: «Сходи до Галки Снежковой, может, и понравитесь друг другу. Женщина она ладная, да всё одна с дочкой бедует. А мне и самому холостяцкая жизнь была в тягость. На первое свидание я поехал на коне. Галина, оказалась той единственной, которая была мне нужна. И не стала помехой нашему счастью разница в возрасте (Галина моложе на 10 лет) и её дочка от первого брака, — рассказывал Сергей Петрович.
Супруги Ведерниковы вырастили и воспитали трёх дочерей.
Будучи уже на пенсии, Сергей Петрович часто встречался со школьниками, которые с большим интересом слушали рассказы о днях боевой юности ветерана. Родную заставу пограничник вспоминал с удовольствием. Граница страны стала настолько родной, что он шесть раз ездил к бывшему месту службы вместе с супругой и дочками. К тому времени Украина уже была другим государством, что, по-настоящему, расстраивало пограничника.
— Это другая страна и я понимаю, что пограничники как наши, так и украинские имеют право присматриваться ко мне с подозрением. Не объяснять же, что у меня связано с этой местностью, с родной заставой, тропочки которой я вижу во сне и годы спустя, — говорил Сергей Петрович.
Не в натуре пограничника было сидеть без дела, предаваясь праздному время-провождению. Было у Сергея Петровича любимое увлечение — мастерить из дерева забавные фигурки, поделки, выжигать картины и раскрашивать их. Он даже мебель для дома делал сам — столы, тумбочки, табуретки и с гордостью говорил: «В нашем доме один купленный предмет мебели — шифоньер».
В жизни Сергея Петровича Ведерникова было два главных праздника — День Победы и День пограничника.
Н. Парфенова
Фото из архива редакции
