В актовом зале Администрации Волгодонского района состоялась торжественная церемония вручения государственной награды Российской Федерации — медали «За храбрость» II степени участнику специальной военной операции на Украине Андрею Алексеевичу Радченко.
Подобные мероприятия — всегда большая радость как для присутствующих, так и остальных жителей района. Это не первая награда Андрея Алексеевича. Он уже удостоен наградного креста «За заслуги перед кубанским казачеством», медалей: «За ратную доблесть», «За храбрость в бою» и «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Тепло поздравили и поблагодарили за ратный труд участника СВО Радченко, с позывным «Турист», глава Администрации Волгодонского района Светлана Владимировна Леонова, исполняющий обязанности военного комиссара Цимлянского и Волгодонского районов Владимир Алексеевич Польшков, глава Администрации Романовского сельского поселения Андрей Викторович Войтов, заведующий центром развития ребёнка — детский сад «Аленький цветочек» Людмила Игнатьевна Бабич, сотрудники отдела полиции № 3 «Волгодонское», представители юртового казачьего общества «Романовский ЮРТ»; ЮНАРМЕЙЦы Волгодонского местного отделения Всероссийского военно-патриотического общественного движения «ЮНАРМИЯ». Особая благодарность родителям воина — Дмитрию Геннадьевичу и Ирине Васильевне за воспитание сына.
Россия всегда славилась людьми, способными в трудную минуту встать на защиту Родины. Экстремальные обстоятельства, как известно, способны обнажить самую суть человека. Лакмусовой бумажкой, беспристрастно, с беспощадной честностью, показывающей всё скрытое и дремлющее внутри, для жителей России стала специальная военная операция на Украине. Наши земляки, участники СВО и гражданские люди достойно проходят испытание на прочность.
Житель станицы Романовская, сварщик фирмы «Амикс», 34-летний Андрей Алексеевич Радченко, ушедший воевать добровольцем в июне 2022 года, стал толковым командиром, уважаемым боевыми товарищами. В первом же бою проявились не только личная храбрость, но и организаторские способности, смелость, умение брать ответственность на себя. В бой на Луганском направлении он пошёл командиром отделения, состоящего из восьми человек. Но так сложилось, что с первых минут боя Андрею пришлось командовать всей ротой.
— Нашей роте была поставлена задача: штурм и зачистка двух населённых пунктов — Рай-Александровки и Ласкутовки, и их удержание. Рота разделилась: одна часть отправилась к Ласкутовке, другая, в которую попал и я, к Рай-Александровке. Нас поддерживали три танка и три БТР. Заходили в Рай-Александровку под обстрелом и всё же закрепиться удалось. Посоветовавшись с другим командиром отделения — Тимуром Косымовым, решили зачистку проводить сразу по двум сторонам улицы, чтобы не дать «укропам» возможности перебегать из одного дома в другой или зайти к нам в тыл. Кстати, там воевали не только они. Взяли пленного, а он оказался подданным совершенно другого государства. Потом ещё восемнадцать человек из подвала извлекли. Считаю, что ту операцию мы провели успешно. И не только потому, что сумели закрепиться. С нашей стороны было всего лишь трое «трёхсотых» — раненых.
Штурм Рай-Александровки продолжался 3 часа, удерживали мы её в течение суток, пока нас не сменили. После этого пошли на помощь своим в Ласкутовку. Вернее, поехали. Танкисты согласились подбросить, но предупредили: «Подвезём, и сразу обратно». Мы не обиделись — у них свои задачи. В Ласкутовке всё сложилось намного жёстче — были невосполнимые потери. Никого не бросили, всех вынесли. Это отдельная тема. Вытаскивать под обстрелом погибших категорически запрещалось. Всё понятно — «двухсотому» уже не помочь, а самим можно погибнуть. За ранеными ходили даже под обстрелами. А как ждать!? Пока обстрел закончится, раненый «вытечет» и вытаскивать придётся уже «двухсотого»
— Что было самым трудным в том первом бою для тебя, как командира?
— Поднять людей, не дать им расслабиться, остановиться перекурить, водички попить. После зачистки, буквально, трёх домов в правоте такого стиля проведения операции убедили не только мои слова.
— Андрей, откуда у вас такие организаторские способности?
— Наверное, природа наградила. В школе я был капитаном футбольной команды. На срочной службе — заместителем командира взвода и командиром отделения управления артиллерийской разведки. Уволился в запас в звании младшего сержанта. На СВО как-то так получалось, что приходилось командовать. Но я всегда прислушивался к мнению других, независимо от их возраста, званий и наград. И всегда учился тому, что умеют мои бойцы. А как командовать, если сам чего-то не знаешь, не умеешь? Командуя ротой, всегда выкраивал время, чтобы навестить ребят в опорных пунктах. Доклады командиров отделений могут нарисовать одну картину, а на деле она может существенно отличаться. Чтобы быть хорошим командиром, в первую очередь не надо надевать «корону», а запросто попить чаёк с любым бойцом, и тогда обо всех проблемах будешь знать, и решать их соответственно.
— Как в стихотворении «Бородино» у Лермонтова: «Слуга царю, отец солдатам»?
— Старался заботиться, конечно. А командовать приходилось не только ровесниками, но и людьми старше по возрасту и званию, так что, про отца — явное преувеличение. Был такой случай. Комбат пришёл и начал распекать моих бойцов за невыполненную задачу. Я не стерпел, говорю: «Вы мне задачу ставили, так почему на них кричите? Это я виноват, не сумел объяснить, донести. С меня и спрашивайте». Бойцы стоят, молчат, но видно — ошарашены. Потом комбат сказал мне: «Ты один из немногих, кто берёт вину на себя, не кивает на других и не перекладывает вину на чужие плечи».
— Андрей, вы обмолвились, что не считали зазорным учиться у бойцов. Чему именно?
— К примеру, управлению «птичками» — беспилотниками. За два дня освоил это дело — жизнь заставила, а, если точнее, неудачи. И я приказал бойцам: «Давайте, учите». Разобрался в причине неудач. Оказывается, они больше полагались на программы, забывая о наличии собственного ума. «Втык» получили и засели за изучение карт, слабых и уязвимых мест вражеской техники, развивали глазомер.
Сейчас многие полагают, что современная война — это исключительно бесконтактные бои. Оператор беспилотника сидит в безопасном месте, чуть ли не с чашкой кофе в руках, и корректирует огонь «арты». Не всё так просто… Что делает любой боец при обстреле? Старается найти укрытие и пересидеть опасный момент. А что ему ещё остаётся делать?! У оператора БПЛА такой возможности нет, он свою «птичку» не бросит — ему нужно вести её домой. Стоит она недёшево: и остаться на «передке» без «глаз» — ситуация, хуже не придумаешь.
Одну из своих наград — медаль «За храбрость в бою» я получил, скорее, как оператор БПЛА, чем командир. Это было на Ореховском направлении — в Запорожье. Часов в семь утра подняли в воздух три «птички». У моего друга беспилотник упал, другой беспилотник был сбит. Осталась дее-способной только моя «птичка». Увидел три «укропских» танка, разворачивающихся в боевой порядок. Доехали они до «серой» зоны — это 90 метров от наших позиций. Их координаты я передал «наверх». Первый танк был уничтожен прямым попаданием, третий тоже сожгли. Второй «укропы» бросили и отступили.
Противостояние длилось трое суток, за которые, хорошо, если я поспал часа три. На третий день ракета влетела в объединённый командный наблюдательный пункт: командира соседней роты ранило. И я взял командование его личным составом на себя. В моём подчинении оказалось 187 человек.
— У вас интересная награда — крест «За заслуги перед кубанским казачеством». Расскажите, за что были удостоены?
-А за то, что я такой хороший. Шучу, конечно. У нас много воевало парней из Краснодарского края — возвращаясь домой, они, естественно, рассказывали, как и с кем воевали. Наверняка, и обо мне тоже. Вот и решило Кубанское казачество так меня отметить.
— Понимаю, лёгких боёв не бывает, но всё же расскажите о наиболее запоминающихся.
— Непростой вопрос. В ночь с 5 на 6 июня 2023 года под Малой Такманкой мы пережили за 12 часов три тысячи прилётов — не забудется. Пожалуй, самыми насыщенными, в плане событий не могу сказать, что радостных, были бои под Белогоровкой. Нам поставили задачу — выйти на окраину села. Выполнять задание выдвинулись семь человек. После прибытия на место, поступил приказ выдвинуться ещё на четыре километра вперёд, на возвышенность, поросшую кустарником. Едва успели отойти на небольшое расстояние от точки, двое получили ранения. Проводник, указывающий нам направление, сказал, что на позициях, к которым мы направляемся, уже есть бойцы Луганской народной республики, и у них с собой имеется всё необходимое. И вообще, нам доставят всё, что потребуется. И мы отправились с полным боекомплектом и с одной «полторашкой» воды на всех. До позиций добрались — встретили семерых бойцов из ЛНР. И началось! Двое суток над нами кружили «птички», не давая головы поднять. За любым движением следовал прилёт. Появились раненые. Вода кончилась быстро. Связи не было. По утрам мы стряхивали росу на плащпалатки. Как мы ждали наступления утра! Но влаги хватало лишь на то, чтобы губы смочить.
Посовещавшись, решили посидеть ещё сутки, а потом что-то предпринимать. Рано утром видим: «чешут» спокойно, не таясь, два «укропа», как полагается с нашивками, шевронами, при оружии. Взяли их в плен, допросили. Оказалось, противник обошёл нас с флангов — и находимся мы в тылу у неприятеля. Связались по рации с их командиром, предложили обмен — они нам предоставляют «коридор» до Белогоровки, мы им — живых и невредимых пленных. Он согласился, обещание выполнил — и мы пленных отпустили.
На одном из опорных пунктов в Белогоровке получили приказ от командования отходить на точку сброса — т.е. место, с которого выдвигались на задание. Пошли — на пути натолкнулись на пятерых бойцов ГРУ. Начали они думать, как решить проблему с нашим скорейшим возвращением. Пока они думали, мы решили остаться с ними — вместе веселее. И выходить тоже с ними: их должны были сменить через четыре дня. А через два дня начался штурм Белогоровки «укропами». После прямого контакта — на нас выскочили два «Хаммера» и начали нас расстреливать — мы вынуждены были отступать. Прикрывать отход остался Стас Подлесный с пулемётом. Слышим, работает, двигаемся дальше. Вдруг взрыв гранаты. Зная характер Стаса, сразу подумал: «Он себя гранатой рванул, чтобы в плен не сдаться и «укропов» задержать». Дёрнулся вернуться к нему, но бойцы удержали. А Стас уцелел: раненый вышел к своим, мы с ним после встречались.
— Насколько известно, вы тоже получили ранение?
— В первый раз получил контузию под Белогоровкой — повалялся в госпитале часов пять и вернулся. На самом деле контузий было больше и у меня, и у других бойцов. Просто мы их не фиксировали документально. Как-то не зацикливались на этом. Второй раз вышло всё сложнее. Во время налёта (это было уже в Берестовом) снаряд угодил в крышу подвала, где я находился. Только вспомнил поговорку фронтовиков Великой Отечественной — «два снаряда в одну воронку не падают», прилетело во второй раз. Крыша не выдержала. Ребята быстро подсуетились, и в чём был — в майке и штанах, эвакуировали. Правда, не забыли вместе со мной в машину забросить мои любимые тапочки. У каждого из бойцов есть свой талисман. Моим талисманом были тапочки, которые служили мне всё время, проведённое на СВО.
Вот это я понимаю любовь бойцов к своему командиру! Не только знать, какая у командира любимая вещь, но и в пылу артобстрела не забыть про неё. Лечился Андрей Алексеевич Радченко в госпиталях Луганска, Ростова-на-Дону, Оренбурга. От месячной реабилитации в санатории, которую предложили врачи Оренбургского госпиталя, он отказался.
В командировках, в зоне боевых действий СВО, младший сержант Радченко побывал трижды, в общей сложности — 16 месяцев. Он признался, что поехал бы вновь, если бы не препятствовали серьёзные семейные обстоятельства. Но он не оставляет надежду ещё вернуться к своим боевым товарищам.
Подвиги наших земляков и всех солдат России — эта та большая и величественная правда истории, которую не исказить и не перечеркнуть никакими изменениями в современном непостоянном мире.
Н. Парфенова
