Безгранична память народная: «Лица Победы»
«Наши идут!». Эта радостная и волнующая весть солнечным январским утром 1943 года мгновенно облетела станицу Романовская. Из куреней, сараюшек, подвалов выбегали люди и вглядывались вдаль. А там, по старой Лагутинской дороге, действительно, шли наши солдаты. Было их немного, всего около роты. Впереди отряда ехала подвода, на которой находились командир роты автоматчиков, старшина Александр Петрович Лобиков, командир второго батальона 71 полка, гвардии капитан Анатолий Семёнович Дрыгин и полковой разведчик Галина Георгиевна Балакина.
— Это уже значительно позже, спустя время, благодаря поиску местных краеведов и историков мы узнали имена первых наших освободителей,- рассказывала первый директор Романовского краеведческого музея Евдокия Леонидовна Сарнавская. — А тогда, в январе 43-го, имена и звания не имели особого значения, главное, что наши пришли: освободители, герои. Все радовались тому, что наконец-то наступило избавление от ига — теперь не надо больше прятаться от постоянных немецких облав, после которых ничего не оставалось в доме из съестных запасов, а в самой станице с каждым разом становилось на несколько подпольщиков меньше: кого-то немцы и их подручные полицаи расстреливали, топили в Дону, вешали…
… Рота остановилась около мельницы — и уставшие после длительного марша бойцы, буквально, повалились на снег. Селяне тесным кольцом окружили наших солдат: к ним тянулись руки женщин, стариков, детей с едой, с какими-то нехитрыми домашними угощениями. Каждый старался чем- то угостить своих освободителей. Женщины не скрывали слёз радости…Объятия, поцелуи — всё слилось в едином порыве радости и облегчения. Бойцов тут же определили на постой к местным жителям, и они впервые за многие последние недели вдоволь наелись домашней еды, помылись, отоспались… А женщины Романовской в эти короткие минуты сумели обстирать, что-то в их амуниции подштопать. Как же они соскучились по такой простой и обыденной заботе за эти годы! Практически у каждой из них на фронте был кто-то свой, родной: муж, отец, сын, брат… Помогая сегодня незнакомым бойцам, они как бы видели рядом с собой их самих…
Многие годы спустя первые наши солдаты — освободители, приезжая к нам в Романовскую на День Победы, с большой теплотой вспоминали те первые часы на освобожденной романовской земле, благодарили селян за их доброту, тепло и помощь.
Вот как вспоминает тяжёлые годы оккупации Евдокия Иосифовна Морозова, работавшая до войны счетоводом колхоза имени Димитрова:
— Самых первых наших бойцов встретила я. Был холодный декабрьский вечер. На улицах станицы Романовская безлюдно, хотя скоро Новый год, а за ним и Рождество. Я решила «побанить» в хате полы, стереть пыль и грязь от поганцев- фрицев. Они только недавно уехали из станицы. Взяла цебарку с водой, судомойку и вошла в горницу. Большая и светлая горница вновь напомнила об отце: сам её до войны строил… На минуту остановилась, словно замерла: а вдруг немцы вновь вернутся? Всё может быть, тем более, что в их доме жил комендант станицы — большой, пузатый немец с маленькими, рачьими глазками, которые будто буравчиком сверлили каждого, с кем он общался. Девушка на минуту задумалась — и встала перед её глазами картина недавних трагических событий в Романовской.
…Середина лета. На улице не продохнуть от пыли. Наши отходят на восток. Длинной вереницей тянутся машины, пехота, раненые. Идут в сторону Котельниково. И вдруг всё сразу стихло — стало как-то не по себе от этой гнетущей тишины. Люди в испуге начали прятаться, кто-куда. Я схватила ребятишек, маманю и побежали в полеводческую бригаду, и там укрылись в подвале.
А потом пришли немцы. Первыми напомнили о себе немецкие самолёты. На бреющем полёте они проносились над станицей и без разбора строчили из пулемётов. А затем на улицах появились мотоциклы с солдатами. Один из них остановился возле нашей хаты. Зашли в дом, всё осмотрели по-хозяйски и поехали дальше. Затем ещё несколько раз наведывались — забрали всё, что было съестного и то, что мы не спрятали. А на следующий день подъехала ко двору машина — солдаты зашли в дом и сказали: «У вас будет жить комендант». А мы перешли жить в сарай. Так к нам пришёл «новый порядок» …
Немцы бесчинствовали, забирали у жителей станицы самое последнее. Если у кого-то продуктов не было, бесновались. Но особенно их злило то, что партизанский отряд Ивана Смолякова не давал им спокойной жизни. Пошли облавы — не обошлось и без обычного предательства. Кто-то из местных выдал явки и пароли партизан, начались аресты коммунистов, комсомольцев, сочувствующих. Не забыть тех страшных минут, когда немцы вели к ледяной проруби Дона наших пленных ребят. Совсем юные, безусые пацаны, но сколько было в них решимости и силы духа! Некоторых подпольщиков утопили в реке, некоторых повесили и расстреляли… А после разгрома партизанского отряда Ивана Смолякова, мы лишились и самой свежей и достоверной информации о положении на фронте. Слышали отдалённый гул артиллерийской канонады — тяжёлые бои шли под Сталинградом, и мы желали только одного, чтобы немцев там остановили.
…Перед глазами Евдокии проносились страшные картины немецкой оккупации: допросы по поводу недостачи зерна, которое партизаны спрятали от немцев в так называемых продовольственных ямах, о наших партизанах и активистах… Столько всего пережито за несколько месяцев!
Девушка вздрогнула, словно очнулась. Принялась за работу. Протёрла на столе и лавках, освежила лик святых на иконах. И так светло и покойно стало на душе, словно как раньше, до войны. Лёгкой походкой выбежала на крыльцо вылить воду и вдруг на минуту замерла. Молодой месяц отсвечивал на снегу тень человека. Тревожно забилось сердце: вдруг вернулись поганцы? Евдокия в страхе подняла глаза и увидела перед собой в белом маскировочном халате с автоматом в руках нашего солдата. Она еще не поняла, не разглядела, кто он такой, но уже сердцем поняла — наши! Лицо бойца излучало тепло, взгляд был строгий, но добрый. Цебарка выпала из рук девушки, звонко загремела. Звонкий, пронзительный крик Евдокии раздался в ночной тиши: «Маманя, наши родненькие пришли!» Но тут же сильная рука солдата крепко зажала ей рот: «Тише! Немцы в станице есть?» — Девушка отрицательно помахала головой. А из глаз струились слезы радости … Это была разведка — а вскоре пришло полное освобождение Романовской.
Постепенно жизнь налаживалась. Каждый, кто пережил страшные месяцы оккупации, после долго делил время на «до» и «после» немцев. Похоронили по-человечески всех, кого немцы расстреляли, повесили, утопили в Дону. Начали постепенно возрождать хозяйство, жить…
Денис БАТИЩЕВ
С тех пор минуло уже 75 лет, а всё равно война не отпускает человеческую память, не дает забыть всего того, что людям довелось пережить. Память о тех, кто воевал, освобождал наши края, помогал фронту в тылу, не может, не должна исчезнуть, затеряться… Это надо не мёртвым, это надо — живым!
На фото: Аносова Валентина Алексеевна, Горбачева Екатерина Ивановна, Морозова Евдокия Иосифовна.
