Увидев, как доверчиво к Василию Павловичу Дорофееву тянутся его питомцы — нутрии, зверьки, осторожные, и к человеку особо добрых чувств не испытывающие, как-то и не верится, что он, если надо, может взять в руки оружие.
В 1998 году 18-летний парень из х. Пирожок Василий Дорофеев был призван на срочную службу в войска МВД — и ему пришлось повоевать во вторую чеченскую кампанию, начавшуюся год спустя.
После «учебки» Василий Павлович служил в г. Минеральные Воды. Солдаты патрулировали улицы города, поддерживая правопорядок. Нарушителей, как и в любом другом городе страны в девяностые, было немало. Их задерживали и препровождали в отдел милиции. Положение в армии, так же, как и на «гражданке» было сложным. В некоторых частях солдат кормили периодически макаронами с мясом «белого медведя» — так в шутку называли варёное сало.
— Армия многому учит, в частности, не уделять слишком много внимания своим гастрономическим пристрастиям. По большому счёту, они мало кого волновали. Или ешь, что дают, или ходи голодным — это личный выбор каждого. Готовили нам посменно две поварихи, одна из которых еду никогда не солила. И у каждого солдата в кармане всегда лежал спичечный коробок с солью. Дома я ел гречневую кашу исключительно с молоком. В армии таким деликатесом меня, конечно, никто обеспечивать не собирался. Сразу после призыва, я два дня не мог себя заставить есть гречку без молока. А на третий готов был попросить добавки.
Когда мне предложили остаться на сверхсрочную службу, я отказался. Зарплату военнослужащим выплачивали невовремя, жильём не обеспечивали. Сейчас в армии порядка куда больше — и я бы не отказался послужить. Кроме патрулирования на улицах города, мы несли службу на приграничных заставах, меняясь, через месяц или два. На заставах ответственности больше — не расслабишься, но мне там нравилось. Питание, мы сами готовили, сытное и вкусное, пайки выдавались качественные. Жили в палатках — вокруг красивая природа, горы, воздух свежий, как в деревне. Одно плохо, климат сырой и любая царапина превращалась в проблему. Любой сельский житель не привык обращать внимания на мелкие порезы и царапины — мало ли их наносишь, работая по хозяйству. А там, если не обработать рана долго не заживала. Относительно спокойная жизнь кончилась с началом второй чеченской, — рассказывает В.П. Дорофеев.
Василий Павлович о свисте пуль над головой знает не понаслышке. «Свист пуль» — это не абстрактный, литературно-художественный оборот, это — суровая действительность. Ранним утром 7 августа 1999 года чеченские боевики под командованием Шамиля Басаева и арабского командира Хаттаба вторглись в Дагестан и стали занимать приграничные селения. При выборе этого направления командование исламистов исходило из того, что нет большого количества федеральных войск — и в кратчайшие сроки их переброска не удастся. К тому же, они очень рассчитывали на поддержку местного населения. И тут их ждал неприятный сюрприз: дагестанцы встретили чеченских боевиков как захватчиков — с оружием в руках.
В это время 5 миномётных расчётов, (по пять человек в каждом) войск МВД, среди которых был и В.П. Дорофеев, не подозревая о начале 2-й чеченской войны, ехали менять своих сослуживцев на одной из приграничных застав.
— Приехали, выгрузились — слышим выстрелы, как на стрельбище. В недоумении ломанулись, как «лоси» — напрямик по свежевспаханному полю. Бежим — над головами пули свистят. Интересно было и нестрашно. И не потому, что я такой храбрец и герой. Да, и остальные тоже. Просто ещё не осознали, что опасность реальна, что могут убить или ранить. Если бы понимали, мало бы что изменилось, но может, были бы чуть осторожнее. Прибежали — и сразу же вступили в бой с моджахедами, оказав существенную помощь, державшим оборону ополченцам, которых было человек двадцать. Таким составом сдерживали боевиков четыре дня, потеряли командира — хорошего, справедливого человека. Двое солдат получили осколочные ранения от выпущенной из гранатомёта гранаты. Меня зацепило в горло. Эвакуировали вначале в полевой госпиталь, где сдал оружие, бронежилет, каску. Предложили поесть в столовой. Я не ел два дня — не до того было. Кушать хотелось жутко, а глотать больно. Голод всё-таки победил боль — поел немного. Потом отправили в г. Моздок, а затем в Волгоград, — вспоминает В.П. Дорофеев.
В течение месяца Василий Павлович лечился в госпитале Волгограда, в который в скором времени раненые начали поступать в большом количестве, в полном обмундировании, бронежилетах и касках. По их растерянности и по тем неуловимым признакам, заметным лишь старослужащим, было видно, что в бой они попали сразу после «учебки». А воевать им — мальчишкам пришлось с хорошо обученным, взрослым, враждебно настроенным противником. По словам В.П. Дорофеева, побывавшие в боях солдаты, быстро взрослели. А на территории Чечни проявляли разумную осторожность и недоверие. И на приглашение, полученное от мирных чеченцев, на чай, почти всегда следовал вежливый отказ. А, ну их, с их чаем — бережёного, Бог бережёт. К тому же, солдатам и офицерам, попадающим на службу в Чечню, демонстрировалась документальная хроника первой чеченской войны, которая не скоро, а может, и никогда, не станет доступна для просмотра широкой общественностью.
После ранения В.П. Дорофеева наградили орденом Мужества, и дали недельный отпуск домой. Вообще, отпуска давали неохотно — только в порядке исключения, за проявленную смелость и отвагу. Василий Павлович скрупулезно высчитал время, за которое он доберётся до родного хутора, время, проведённое дома, и время, затраченное на дорогу к месту службы. В часть солдат явился точно в срок, чем немало удивил командиров и друзей. Первые промолчали, вторые со смехом спросили: «Ты, что не мог задержаться!? Организовал бы справочку, что троюродная племянница любимой бабушки заболела, а ты, спеша её навестить, подвернул ногу». Некоторые из солдат, если выпадало такое счастье получить отпуск, представляли справки о мнимых заболеваниях и обстоятельствах, чтобы подольше побыть дома.
После ранения Василий Павлович мог бы оставшийся срок дослужить в более спокойном месте. На отправку в Чечню требовалось его согласие. На вопрос: «Поедешь в Чечню?» нужно было лишь ответить: «нет». За отказ служить в Чечне Дорофеева никто бы не осудил и позором не заклеймил. Но что-то помешало сказать «нет». Может, совесть, ведь ребята там воюют, а может, память о дедушке-фронтовике, герое Великой Отечественной войны, которым Василий Павлович гордится. Даже спустя годы, ответа на этот вопрос так и нет. Да, и несильно Дорофеев его ищет. И вспоминать годы службы не любит.
Самым запоминающимся и психологически напряжённым эпизодом службы для Василия Павловича был бой на дороге Дагестан — Грозный, проходящей по лесистой местности: в засаду, устроенную боевиками, попала автоколонна «Уралов».
— Было не страшно. Бояться можно заполучить пулю, попасть в плен. Это реальные, понятные страхи. А здесь было не реально, как-то мистически жутковато. Может, на меня, жителя степей, ещё так действовал тёмный частокол деревьев, окружающих дорогу? Утром, после боя, мы подсчитывали потери, которые были большими… Состояние жути, по-видимому, было не только у меня одного. Многие душевное состояние маскировали за бравадой и чёрным юмором. Тела погибших товарищей грузили в уцелевший «Урал». И пусть не коробят ваших читателей наши слова — да, именно грузили и складывали. Хотелось поскорее очутиться подальше от этого места — оставить их мы не могли. А почести погибшим отдадут на Родине, — вспоминает В.П. Дорофеев.
Василий Павлович участвовал в охране, такого важного объекта, как аэродром в г. Грозный, в зачистках территории Чечни от боевиков. Одним словом — воевал. А вернувшись домой, ощутил себя, без бронежилета и оружия, неловко, словно голым. Появилась мысль приобрести оружие. Но, узнав цену и какое количество бумаг нужно оформить для этого, желание начало пропадать. А потом появилась привычка к мирной жизни. Но ещё несколько лет Василий Павлович просыпался от каждого шороха и скрипа.
Сейчас Василий Павлович трудится на Дубенцовском водоканале, занимается хозяйством и счастлив, что рядом с ним родные люди — жена, двое детей и над головой не свистят пули.
Н. Парфенова
