Старшее поколение журналистов помнит, как накануне Дня защитника Отечества (тогда праздник носил другое название) никто не испытывал сомнений в том, о ком будет статья. Конечно же, о мужчинах, защитивших мир от фашизма. К сожалению, безжалостное время унесло фронтовиков, оставив сожаление о том, что недостаточно подробно расспросили их о тех, военных, наполненных лишениями годах, великого противостояния света и тьмы, не все факты биографии тогда легли в «строку». Сегодня наш рассказ о Василии Гавриловиче Алпатове, с которым довелось когда-то пообщаться.
Шёл 1942 год, пожалуй, самый тяжёлый для страны — фашисты наступали яростно. Ещё не добравшись до фронта, впервые почуяли запах пороха, увидели ранения и смерть товарищей призванные на защиту Родины от оккупантов новобранцы из Волгодонского района (тогда ещё Цимлянского). Одним из них был Василий Гаврилович Алпатов, житель х. Холодный, которому едва исполнилось 18 лет. Его товарищи были, примерно, такого же возраста. Им бы влюбляться, обзаводиться семьями, растить детей, трудиться, одним словом — жить и радоваться жизни. Но они, став воинами, взвалили на свои плечи непомерную ношу, отстаивая не только свою страну, но и свободу других народов. И выстояли, и победили!
Из воспоминаний фронтовика Алпатова, записанных корреспондентами «Романовского вестника» ещё при его жизни: «Из Холодного доставили нас на быках до станции Куберле. Там зачитали приказ о призыве в армию и на открытых платформах отправили в г. Прохладный. Не доехав до Сальска, состав попал под бомбёжку. Ребята из ст. Большовская получили ранения. А до Прохладного нам пришлось добираться своим ходом — фашисты бомбили все станции. После зноя, пота и дорожной пыли осталось одно желание — искупаться».
В Прохладном новобранцев 12 дней продержали в «карантине» потом направили в базирующуюся в лесу артиллерийскую часть, где они помылись, побрились, получили обмундирование.
Впоследствии Василий Гаврилович вспоминал: «После бани, надели военную форму, вышли и не узнали друг друга. Вместе со мной артиллеристами стали Александр Синьков и Иван Щупов из х. Холодный, Николай Агафонов из ст. Большовская, Ульян Синяков из х. Камышовка и Николай Кутепов из Харьковской области. Да, какие из нас ещё были артиллеристы! Мы пушку противотанковую, знаменитую сорокапятку впервые видели. Вначале войны для ребят, которым исполнилось по 17 лет, наш военкомат организовал месячную учёбу — учили стрелять из винтовок по мишеням — вот и вся военная подготовка. Бойцами нам ещё предстояло стать, но война быстро учит. Мне выпало стать наводчиком».
Немцы к тому времени оккупировали многие города и станицы Юга страны. И пушкари со своей «сорокапяткой» постоянно находились на передовой, на огневых позициях. Бои, бои, бои, а также снег, мороз, слякоть и потеря друзей.
Когда со времён Великой Отечественной войны уже прошло немало лет, Василий Гаврилович признавался: «Бывало, что и похоронить не удавалось. Один из моих товарищей так навсегда и остался лежать в лесополосе — невозможно было похоронить». Эти тяжёлые мысли и думы, чувство вины пронёс ветеран Алпатов через всю жизнь.
Особенно страшными были бой под Батайском. Этот крупный железнодорожный узел был необходим фашистам как важный стратегический объект. По этой же причине советские войска не хотели уступать его врагу.
Батайск — это название в феврале 43-го года то и дело мелькало в директивах ставки Верховного главнокомандования за подписью Сталина. Известно пять таких директив. И в каждой подчеркивается оперативно-тактическая роль Батайска, в восточном, окраинном, районе которого, известном сегодня, как Авиагородок, сосредоточились силы немцев.
Войсками немецкого вермахта город был сильно разрушен: взорваны железнодорожные пути, школы, больницы. Советскую пехоту фашисты встретили танками и шквальным огнём, под которым полегли сразу 600 человек. Земля была устлана телами погибших солдат и офицеров. Уже после войны Алпатов недоумевал, как остался жив.
В 1970 году в Батайске были перезахоронены останки погибших, в одну братскую могилу в городском парке и создан мемориал «Стена памяти», на которой установлены таблички с именами воинов, погибших в разные годы Великой Отечественной войны в боях под Батайском. Василий Гаврилович посещал город, с которым связаны горькие воспоминания, чтобы поклониться всем воинам, отдавшим жизнь за свободу страны.
Из воспоминаний Василия Гавриловича Алпатова: «Это было 5 февраля 1943 года. Поступил приказ выкатить пушки на прямую наводку. И остались мы с пушками и лошадьми, которые их тащили в чистом поле, по которому двигались немецкие танки. А мы только и успели отрыть небольшие окопчики и сделать по нескольку выстрелов. Мимо бежали пехотинцы. Нет, они не были трусами, но с винтовкой против танков не повоюешь. Вот уже и многие соседние расчёты перебиты. И один из танков двигается прямо на нас. Мы укрылись в нашем окопчике, находящемся в метре от пушки. Я говорю товарищам: «Ребята, только не поднимайтесь. Лежите, не шевелитесь».
Русский человек, когда нет надежды на спасение, обращается к Богу. Не исключением был и Василий Гаврилович. Он лежал и читал про себя молитву, которую ему перед отправкой на фронт украдкой дала бабушка из родного хутора. Передавая клочок бумажки, она посоветовала молитву выучить, а бумажку в землю закопать. Не поощрялась тогда вера в Бога. Время внесло свои коррективы в этот вопрос. Сегодня наши бойцы — участники СВО в интервью признавались, что носят крестики, а перед боем читают молитвы. Православные священники — не редкость в воинских частях.
Солдат Алпатов твердил про себя несколько строчек молитвы, которые запомнились сами собой, время от времени чуть приподнимая голову и с замиранием сердца глядя на приближающуюся с крестами на боках, лязгающую гусеницами смерть. Танк подъехал, чуть ли не вплотную к окопчику, где лежали, боясь шелохнуться трое бойцов. Танкисты заглушили двигатели, чтобы осмотреться. Прошла минута, другая, показавшаяся вечностью. Потом вновь заработал мотор, танк развернулся и двинулся к другим окопам.
Потом Василий Гаврилович скажет: «Святым оказался наш окопчик. А многие солдаты в остальных окопах погибли под гусеницами, были расстреляны из автоматов. А мы уцелели все трое и вернулись с войны живыми. Сейчас вот почти каждую ночь вижу во сне эти танки, движущиеся прямо на нас. До сих пор во-очию слышу лязг гусениц, подвывание двигателей, вижу фигуру командира экипажа вражеского танка, безбоязненно высунувшегося из башни по пояс и внимательно оглядывающего окрестности…».
Расправившись с солдатами, танки ушли назад. Уцелевшие бойцы пролежали на промёрзшей земле часов пять, до наступления темноты, потом по закону всех артиллеристов вытащили из пушек «замки», собрали у погибших документы и пошли разыскивать своих. Орудия пришлось бросить.
Артиллерист Алпатов вспоминал: «Идём, не зная куда. Навстречу — взвод наших автоматчиков. Спрашиваем: «Ребята, где же передовая?». Наконец, нашли место, куда стекались все, кто остался в живых. Пушку нам другую дали».
Потом были бои за Азов, Обухово, Таганрог… Василий Гаврилович, уже как наиболее опытный и обстрелянный, был назначен командиром орудия.
Из воспоминаний Алпатова: «Ребята гибли, на их место приходили другие. В моём расчёте теперь были все разных национальностей: Саваньян — армянин, Заичко — украинец, Чухуа — грузин, мы — русские».
Спрашивается: чего ж мы делим теперь? Попирая исконную народную дружбу, защищённую кровью фронтовиков ещё 80 лет назад.
На Мелитопольском направлении в одном из особо тяжёлых боёв Василий Гаврилович получил слепое осколочное ранение в грудь. Слепое огнестрельное ранение — это ранение, когда есть входное пулевое или осколочное отверстие в теле пострадавшего, но нет выходного — то есть пуля, остаётся в теле. И извлечь инородное тело возможно, только хирургическим путём. Сколько солдат и офицеров Великой Отечественной войны носят такую память о боях, не счесть! Нередко было безопаснее оставить пулю или осколок в теле, чтобы не повредить жизненно важные органы.
Из воспоминаний Василия Гавриловича: «Старлей скомандовал: «Беглым, огонь». Выпустили по пять снарядов. Немцы ответили, накрыли нас почти прямым попаданием, с третьего выстрела».
Получив первую медицинскую помощь на поле боя, Василий Гаврилович был отправлен в полевой госпиталь, а затем в тыловой, в котором он залечивал раны полгода. Ну, а после — снова фронт и бои в составе 39-й дивизии, в 112-м гвардейском полку.
Немцы ещё крепко держали свои позиции. В боях за Днепропетровск Алпатов получил вторичное ранение — в голову. Медики сделали операцию прямо на передовой. Всю жизнь Василий Гаврилович помнил и благодарил военных хирургов, сделавших ему операцию и спасших жизнь. Затем он был отправлен в московский госпиталь. Чтобы вернуть бойца в строй, потребовалось 4 месяца.
После госпиталя Алпатов был направлен в 589-й батальон аэродромного обслуживания, с которым прошёл Смоленск, Литву, Латвию, Восточную Пруссию. Победу встретил в Кенигсберге. «Узнали об этом перед рассветом. Радость была безмерная» — вспоминал ветеран.
Беседуя с Василием Гавриловичем, спросили и за фронтовые 100 грамм. «Представьте, водку за все эти годы дважды только попробовал» — ответил боец.
Слушая под мирным небом рассказы ветеранов, трудно постигнуть какие тяготы, лишения, постоянное напряжение они испытывали на фронте. Гвардии сержант Василий Гаврилович Алпатов награждён орденом Отечественной войны I степени, медалями «За оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За Победу над Германией».
Василий Гаврилович Алпатов, после войны работал механизатором, затем заведующим ремонтными мастерскими, бригадиром животноводческой фермы, в х. Рябичев. За мирное время ветеран труда, Василий Гаврилович Алпатов, награждён орденом Трудового Красного Знамени.
Вместе с супругой Надеждой Григорьевной Василий Гаврилович вырастил и воспитал троих детей.
— Сейчас у папы с мамой было бы 6 внуков и 6 правнуков. Василий Гаврилович, обожал внуков, как и всех детей вообще. Он был очень душевным человеком, стремился всем помочь. Ушёл он от нас на 91 году жизни, в 2014 году, до последних дней сохранив желание, трудиться и всё делать самостоятельно, — вспоминает дочь Василия Гавриловича, Мария Васильевна Самойлина.
Н. Парфенова
