Как я ел кашу с генералом

Творчество наших читателей

В начале шестидесятых годов прошедшего столетия я проходил службу в рядах нашей славной Советской Армии. Это не значит, что было так давно — просто время очень быстротечно. Всё, как обычно. От армейской службы никто тогда не увиливал и даже считали это почётной обязанностью.

У меня было всё как по расписанию: повестка в военкомат на медкомиссию, три часа на сборы и… в эшелон. Успел добежать до матери, попрощаться. Прибежали два брата. Один снял с руки часы. У другого завалялись в кармане два рубля (большие деньги по тем временам!) и » прощай мама» на три года.

Утром прибыли на станцию Свердловск. Провели на вокзале целый день в ожидании своего эшелона, который подали только поздно вечером. Погрузились. Получили сухой паёк, который тут же полетел в форточки: у каждого оказались свои запасы в «сидорах» с водкой, самогоном и т.д. и т.п. Пьянка продолжалась всю ночь… Утром эшелон пришёл на место назначения. Пьяную «братву» выгрузили с неимоверным трудом. На улице валил тяжёлый мокрый снег. Встречающий нас полковник попробовал произнести приветственную речь, но тут же получил снежком по папахе. Приветственная речь плавно перешла в трёхэтажный русский мат. Нас быстренько согнали в кучу и погнали в расположение Еланского учебного лагеря. Воинская служба началась…

По прибытию в лагерь нас помыли, выдали обмундирование и распределили по группам. Я попал в группу по подготовке командиров танка, которую успешно закончил через восемь месяцев. Потом экзамены и распределение по воинским частям. Меня направили в Группу Советских Войск в Германии. О лучшем даже и мечтать не думалось!

В воинской части сразу попал на учения вместо заболевшего наводчика, где неплохо себя показал и был назначен командиром экипажа учебного танка Т-55. На этом танке я промотался практически по всем полигонам ГДР. Служба, конечно, была тяжёлая, но зато я был освобождён от строевой подготовки, которую ненавидел всеми фибрами своей души.

Однажды нас подняли по тревоге, погрузили в эшелон и отправили на Магдебургский полигон, самый большой в ГСВГ. Промаялись мы с танками всю ночь и под утро прибыли на место. Разожгли костерок, сидим греемся. Вдруг видим — к нам приближается какая-то группа военных. Подошли ближе. Десантники! Какой леший их сюда занёс? Старший группы спрашивает: «Ребята! Можете на карте показать, где мы находимся?». Достаёт из планшета карту. Смотрим и тоже ничего понять не можем: на карте местность совершенно незнакомая. Развернули карту полностью. Смотрим там сверху написано: «Польша» «Мужики! Вы точно с луны свалились! Здесь же Германия!!!» Не поверили! Мы им показываем свою карту. Их старшой аж позеленел от злости! Какую-то мать вдруг вспомнил! Завели рацию. Старшой кому-то начал докладывать…Там тоже эту самую мать помянули…Потом приказали ждать на месте пока они разберутся. Мы десантников угостили кипяточком, спросили, откуда они. Оказалось — их ночью посадили на самолёт в Свердловске и выбросили в чистом поле с польской картой. Посмеялись… Через полчаса заговорила рация. Старшой выслушал, сказал: «Есть!» Вся группа сорвалась с места и куда-то побежала. Тут и наши штабные появились. Учения начались!

Нас построили и объявили, что будут стрельбы боевыми снарядами. С проверкой приехал командир дивизии генерал Мерецков, сын того самого знаменитого маршала Мерецкого.

Надо сказать, что стреляли мы боевыми штатными осколочными снарядами по мишеням, «слепленными» из подручного материала. Чаще всего это были ветки кустарников. Бывало, попадёт снаряд в мишень и проскакивает между веток, не взрываясь. Поэтому мы скручивали у взрывателей защитные колпачки, оставляя голой мембрану. Тогда снаряд взрывается даже от попадания в травинку или дождинку. Солдатская хитрость! Но тогда в дождь такими снарядами стрелять нельзя: он взрывается сразу после вылета из ствола пушки! Погода в тот день была пасмурная. То и дело срывался мелкий дождь. Стрельбу приходилось останавливать. Дело шло к обеду. Уже подъехала кухня. Я тогда служил по третьему году и имел первый класс наводчика. Меня под различными фамилиями ставили почти в каждый заезд. Мой экипаж уже обедал, а я всё никак не мог освободиться. Смотрим: к нам идёт полковник — начальник политуправления дивизии. Он сразу ко мне, а у меня видок ещё тот: небритый, весь в саже от костра и предыдущих заездов, да и не спал всю ночь… Замполит меня спрашивает:

— Боец, как Ваша фамилия?

— Старший сержант Волков.

— Вы сегодня обедали?

— Ещё не успел…

Полковник развернулся и ушёл в штабную палатку. Смотрю — туда вызывают нашего комбата, командира роты и взводного. Через несколько минут выскакивают из палатки, как ошпаренные и, громко ругаясь, бегут ко мне.

— Волков! Ты почему сказал замполиту, что мы тебя не кормим?

— Да не говорил я ему таких слов!

— А почему он генералу нажаловался, что ты голодный?

— Это вы у него спросите!

— Иди в палатку! Сам генерал будет тебя кормить!

— Да вы что, совсем сдурели? Не пойду я ни в какую палатку!

— Иди, паршивец, иначе нам генерал пообещал головы открутить!

Пошёл… Подхожу к палатке, доложил дежурному офицеру — так, мол, и так. Зашёл. Там все смотрят на меня, что, мол, за чудо такое явилось!? Доложил по уставу:

— Товарищ генерал, старший сержант Волков по вашему приказанию прибыл!

— Садись, сынок! Откушай, что нам Бог послал!

А послал Бог генералу той же солдатской каши, да компоту кружку! Потыкал в кашу ложкой, отпил компоту из кружки… В горло ничего не лезет… Рядом замполит улыбается.

Встал.

— Разрешите идти, товарищ генерал!

— Наелся? Иди служи, сынок.

Пошёл, под собою не чуя ног. Никогда ещё так себя паршиво не чувствовал… А тут сослуживцы пристали:

— Поведай, чем тебя генерал угощал! Винца не предлагал?

— Предлагал, но я отказался!

— Почему?

— Сказал, что я без экипажа не пью!

— А что генерал сказал?

— Сказал, что правильно, сынок! Солдатской дружбой надо дорожить!

Вот, собственно, и всё! Могу только добавить, что в конце моей службы мне присвоили офицерское звание.

О. ВОЛКОВ, старший лейтенант танковых войск